Все книги

Уральский сектор Млечного пути соединяет периферийные части рукава Ориона и содержит аномальную зону. Она влияет на людей по-разному: кто-то видит свет в конце туннеля, кто-то вспоминает самое страшное событие в жизни, а некоторые – просто исчезают из реальности. Василий Иванович, бравый космолётчик и герой войны, пересекает Урал впервые.

P.S. А ты уже переплыл свой Урал?

Мегуми Акио опять собирался посидеть вечерком у ручья, протекавшего под окнами веранды, попивая теплый саке на пару с Тачикавой Кёей, местным букинистом, и порассуждать о жизни. Почем лес за рекой, сколько нынче расплодилось соловьев, и чья сакура изящнее сбрасывает лепестки в этот прекрасный весенний день.

– Кто-нибудь умеет верстать? Ясно. А писать интересные тексты про космос? Лес рук. Может кто-то знает, как рисовать планеты? Нда. А просто обводить по трафарету? Опять лес рук. Ясно. Вы что, хотите, чтобы мы опозорились окончательно? А кто от нашего отдела на конкурс стенгазет пойдёт?

У него было всё - учёба в университете межгалактического флота, перспективная работа c карьерой пилота, красавица невеста… Но угон катера межпланетной полиции пустил все планы под откос. А спустя пять лет пиратства его корабль разнесли на атомы в дальнем секторе Гончих Псов.

Но что же тогда он делает здесь, в баре на межгалактической Тортуге в самом флибустьерском районе космоса?

Что может заинтересовать инопланетного туриста в Солнечной системе? Знаменитый запах Урана? Море в форме сердца на Плутоне? Планета-горячий-источник? Динозавры? Отзывы на космобукинге скажут вам всё

Чёртовы альфианцы, хладнокровные, бесчувственные твари, настолько похожие на землян, что опознать их может только опытный цветопсихолог. По всей галактике идёт охота за альфианцами, все стоят на ушах и палят по каждому подозрительному объекту, под шумок устраняя конкурентов.

Вик же больше не видит цветовых психопортретов, не работает цветопсихологом и не хочет во всём этом участвовать. Он просто хочет заныкаться в тихий космический уголок за метеоритным полем и починить свой корабль после одной дурацкой передряги. Подходящая экзопланета, квази-земная атмосфера, ремонт корабля и никаких альфиан!

Раз, два. Джонни-аналитик работает на износ.
Три, четыре. Джонни-аналитик мечтает остановиться.
Пять, шесть. Джонни-аналитик заходит в бар.
Семь, восемь. Джонни-аналитик чувствует этот запах…
(всё зачёркнуто)

Джонни-аналитик заходит в бар.

Почему ось Венеры наклонена в другую сторону? Откуда кольца у Сатурна? Почему буря на Юпитере не заканчивается уже несколько веков? Откуда взялась комета Галлея? Кто виноват и что делать? Рахатиэль тоже не знает. А всего-то хотел экскурсию для новичков провести по залу Прототипов…

Кремниевые формы жизни, запертые в магматических мирах системы Альтаира, хотят сделать из Солнечной системы свою колонию, сжечь в термоядерном огне и превратить каждую планету в подобие вулканизирующего Титана. Кремненоиды хорошо изучили землян: эти уродливые и хрупкие белковые комочки недостойны существовать в космосе, полном радиации, экстремальных температур и электромагнитных полей.

И единственное, что может их остановить – это туманность Голова Ленина.

Студенты отправляются на планету Глок, чтобы провести первичный планетологический анализ для курсового проекта. У них есть методичка, список вопросов и чёткий алгоритм. Работу можно закончить за сутки и вернуться к написанию отчёта. Но оказывается, что и задание с подвохом, и спутники не те, кем кажутся, и сама планета называется совсем иначе.

Кто-нибудь, вообще, читал этот долбаный протокол космических исследований?

Жгучее мексиканское лето, Тула, задолбавшийся журналист, твердолобый шофёр, отказавший навигатор и белый шум по радио… Казалось бы, что может пойти не так?

Как сделать осень на твердотельной планете с металлическим ядром и силикатной мантией? Просто организуйте конкурс между исследовательскими отделами Рукава Ориона. Кто-нибудь да додумается.

– Меня зовут Марат. Я – инженер-электроник. Не рыжий робот, который с белковым близнецом про крылатые качели пел, а по электронике и другой высокотехнологичной начинке межпланетных ЛА.
– Слишком заумно. Ещё раз.
– Меня зовут Марат, но никто из инопланетян в ближнем секторе рукава Ориона не может выговорить глухую «Т». Только земляне обладают настолько развитым речевым аппаратом, что наизобретали языков, за три тысячи перевалило, на весь разумный космос хватит. Зла не хватает.
– Нудно. Ещё раз.
– Меня зовут Марат. Проксианцы предлагали звать романтично – Марей, как у русалки в Московском зоопарке. Юпитерианцы упрощали до Мырмыр (дал же бог имечко, где только родители его откопали, говорили какой-то известный чувак с картины в чугунной ванне). Альфианцы, чуть на Мрыха не перешли. Так что Мара ещё норм. Короч, всем привет, я – Мара из Сыктывкара.
– Теперь непонятно, зачем ты это рассказываешь. Побольше экспрессии. Ещё раз.
– Я Мара из Сыктывкара. Помогите! Меня похитили!

В зале Прототипов успехи – третья планета от Солнца, наконец, оправилась после уничтожения динозавров.
В зале Прототипов проблемы – срочно нужен механизм оптимальной архивации Солнечной системы.
Инженеры спорят, конструируют, рассчитывают и запускают, но иногда ошибаются, а кое-кто не умеет считать. А у Анаиэля только один вопрос: “Что на этот раз?” и “Почему я?”

Студент Владимир готовится к экзамену по физике и ошибается в формуле закона тяготения. Замкнутся ли орбиты, если вместо квадрата расстояния в знаменателе окажется четвёртая степень? А может ничего страшного. Так даже веселее.

Детективная история, произошедшая в наши дни у реки Ханган.

Утомившись бытием в смуте и суете мира, Ким У Бин в возрасте тридцати пяти лет удалился в горы Собэксан и там обосновался в пещере на склоне у водопада.

А потом каким-то образом оказался на главной странице “Чосон ильбо”.

Если вы работаете корейским журналистом, это не значит, что вас не может сожрать рояль с клубничными зубами. И амулетом от сглаза лучше запастись заранее.