Каждый писатель начинает свой путь неуверенно и робко. Он страшится показать себя миру, а тем временем, внутри него копятся и множатся истории. Зачастую, они преследуют его десятилетиями, иногда лишая сна и требуя выхода. Копятся черновики, зарисовки, иллюстрации и персонажи обрастают личностями. И чем больше зреет историй, тем большее ментальное напряжение испытывает на себе автор. Порой человек срывается, не осознавая до конца, почему он такой нервный и впечатлительный?
Начинающий автор пишет быстро, кратко, взахлеб. Создаётся ощущение при чтении, что он задыхается. Слова толкутся, вихрятся, сопротивляются. Пишет набегами, когда текст идёт сам, нет сил его остановить, всё льется бешеным потоком, выжимая досуха. При этом автор никак не анализирует свой текст, у него банально нет времени. Он прыгает по сценам, по строчкам, пропуская целые логические абзацы и при чтении рождается ощущение недостатка, неполноценности или незавершённости.
Писательство часто рассматривается в психологии как своего рода терапия — и это чистая правда. Ведь одно из самых эффективных практик -- это письма людям, которые сделали вам очень больно, предали или бросили. Вы выпускаете своих внутренних демонов погулять и оторваться в волю. Так и начинающий автор вырывается в реальность, где снимает все блоки и границы. Повествование от первого лица, обыгрывание критических ситуаций, в ход идёт все из пережитого.
Набивший шишки и некоторый опыт писатель, чувствует этот приступ иначе и старается взять под управление. Начинает обдумывать свои идеи и хотя бы взвешивать, настолько они жизнеспособны. Творческий зуд не даёт ему обмануться, автор учится управлять этим хаотичным на первый взгляд руслом. Такой писатель понимает, что идея должна полностью созреть и подталкивает себя более аккуратно, и при нужде тормозит, хоть это бывает непросто. Естественно у него по прежнему есть проблемы с началом и завершением, шероховатость текста, рука не набита, но контроль за темпом повествования, проработкой сюжета и персонажей заметно улучшаются.
По прошествии большего времени, изливая себя на страницы, сублимируя свою боль, неудачи, обиду, гнев, злость или разочарование, автор начинает замечать, что внутри образуется звенящая пустота. И самое главное пугающее для него, что эта пустота хранит непривычное молчание. Персонажи в голове и их нескончаемые диалоги смолкают. Сцены перестают сверкать и спонтанно возникать. На весь внутренний мир опускается темный занавес. Когда писатель пишет год или два, такая тишина может воистину устрашать и пугать, создавая ложные выводы о том, что человек исписался.
На самом деле в этой тишине заключен истинный рост писателя. С выходом всех негативных и позитивных эмоций на страницы, открывается новый уровень. Большинством воспринимаемый как синдром выгорания. На деле это мнимая тревога, возникает по причине полного изливания себя в произведении. Пауза внутри не значит отсутствие идей, мыслей или сюжетов, это остановка потока, который писатель седлал несколько лет. Значит поток исчерпан, но это далеко не конец и не катастрофа. Внутренний поток состоит из прошлого опыта, эмоций, впечатлений и каких-то личных событий в жизни. Ему нужно восстановиться и залить писательскую машину, топливом для движения по новому витку в творчестве, значительно выше уровнем предыдущего.
В тот момент, когда выходит запал и все запертые переживания, то очищается внутренне пространство. Следом приходит кристальная ясность того, что все чувства, что были вложены ранее не могут стать устойчивой константой для письма. Взгляд на себя со стороны, становится спокойнее и вместе с этим открывает неожиданные грани, под руководством голоса разума. Поначалу автору они не видны, потому что пусты, проще говоря чистые и лишены личного окраса. Банальное сравнение, за что зацепиться взгляд на белое полотно мольберта или на радугу? Ответ очевиден -- радуга.
И этот неизвестный путь я называю -- чистая история. Автору больше не хочется ублажить своё или чужое эго, обыграть какие-то ситуации из прошлого, создать отвратного персонажа, чтобы потом победить главным героем. Настоящий писатель стремится писать именно сюжет, который никогда лично не касался, и вместе с тем он вообще не имеет представления, как описывать героя. Выбирает герою профессию которую либо не понимает, либо даже может относиться к ней предвзято. Но примечательно, что автор начинает остро ощущать, что именно если история требует, то необходимо смирение и дисциплина. Берется изучать матчасть, корпит и вникает, для того, чтобы обогатить историю как можно более полно. Ступает на путь бесконечного обучения и это обучение его захватывает.
Производит впечатление мазохизма? Нет, это и называется настоящий писатель, не конвейерная лента, не поток личных сублимаций, а целенаправленный труд на определенный результат. Это способность описать достоверно, что угодно, кого угодно и при этом даже убить персонажа грамотно и не дрогнуть, здесь начинается искусство лицедейства.
Глубинная разница между начинающим и опытным автором ясно ощутима, даже при беглом взгляде на текст. Опытный не пренебрегает костяком, дорабатывает лор, если необходимо. Склонен к нудности, пересмотру сцен, диалогов, возвращается, переписывает, логически достраивает то, что было упущено. Неопытный просто горит и выталкивает свои задушенные мечты, и уже только потом понимает, что на силе эмоций всё произведение не вывести. Топливо эмоций кончится рано или поздно, спасет положение только структура, вдумчивое отношение и расчет.
Таким образом судить автора и узнать по нему характер человека если он перешёл на настоящий уровень писательства, а не сублимации и переработки личного опыта, весьма затруднительно. И пусть ходит в сети легенда, что каковы книги такой и автор, по моему скромному мнению, считать это при повышении уровня мастерства, весьма затруднительно.
На уровне чистой истории, можно бесконечно гадать о мотивации, о настоящем, прошлом автора и всё будет мимо. Злой он или добрый человек? Мог бы он предать? Скатиться по наклонной? Есть ли у него серая мораль? Все выводы разобьются о логику истории, ведь той не важно, что сам автор хочет. Если надо для сюжета, нравится ему или нет, будет именно как надо для истории. Писатель преобразится в сущность воды и зальёт себя в сосуд сюжета в требуемую форму. Требуется куб, станет кубом, требуется тетраэдр, станет и им.
Писатель становится химерой, способной перевоплощаться по ходу сюжета, учиться переключаться между режимами плохо/хорошо/странно/жестоко и при этом оставаться всё равно больше наблюдателем за разворачивающимся действием. Его центральная задача грамотно рассказать, не упуская деталей, не склоняясь в сторону ни одного из персонажей. История ведет его под руку сама, писатель записывает и большей частью не мешает, он вносит тонкие корректировки. Какая-то часть мыслей и частички автора пройдут в текст и даже проникнут в выражения главных героев, но поверьте, это будет так филигранно переработано, что отличить правду от вымысла станет математической задачей на теорию вероятностей. Читатель едва ли отыщет начало и исток, ведь всё будет гармонично отмерено, как и задумано.
Настоящий писатель — это не тот, кто пишет о себе, а тот, кто становится слугой истории. Его движущая сила не личные эмоции, а потребности самого сюжета. Он не стремится переписать своё прошлое, больше не боится неведомого, все что незнакомо, можно изучить, познать, разобрать, а следовательно описать. Больше нет зацикливания на чувствах и нет никакой личной привязанности к персонажам. Это дает внутреннее освобождение и позволяет браться за сложные проекты, на которые раньше не хватало духа.
Настоящий писатель начинается тогда, когда заканчивается он сам.
Точнее, когда его личные демоны, обиды и травмы перестают быть главным топливом для творчества. Когда он преодолевает «пустоту» после их излияния и обнаруживает за ней новое, чистое пространство — пространство «чистой истории». Где бал правит исключительно разум, а эмоции подключаются в процессе.
