Все книги автора Артур Кангин

Найденный пластик позволял Байбакову тратить только тысячу. Пин-код он, конечно, не знал. Ну, хорошо хоть так, по мелочевке. Все-таки существенная добавка к пенсии отставного учителя физкультуры. Может теперь себя многим побаловать. Даже красной икоркой с шампанским «Абрау-Дюрсо».Суеты только много.

В доме мне прислуживала родная сестра Джима — Лиз, высокая, стройная молодуха, с отлично развитой грудью и крепкими икрами ног, покрытыми золотистым пушком. Сказывались гены покорителей прерий.— Лиз, ты что-нибудь слышала о России? — спросил я однажды.— Страна расписных матрешек и косолапых мишек, — улыбнулась Лиз и густо покраснела.Я нравился американке и знал это.

Когда в Тамбове спрашивают о том, какое в городе самое экстравагантное семейство, то обыватели кивают на супружескую чету чеченца Масхада и местной девушки, Лены Титовой.И в самом деле, глядя на молодых, было чему подивиться.

Бронзовые канделябры. Чучело пузатого пингвина. Люстры венецианского стекла. Африканские тамтамы. Перламутровая, с трещиной на крышке, табакерка. Словом, всякой твари по паре. Бареток и палантина нет. И перчаток. Ни зимних, ни осенних. Не в тренде.Приказчик склонил седеющую голову:— А не желаете зонтик? С узорчатым рисунком «Пожар в джунглях»?

Матвей Рыло сочинял свои шлягеры в глубочайшем похмелье. В состоянии «либо в петлю, либо за письменный стол» к нему приходили бессмертные темы и образы. Мотя писал о любви, вскрывал социальные язвы, эксклюзивно хохмил.В России Матвея Рыло знала каждая собака.Молоденькие барышни сутками дежурили у его дверей.

У Валентина Бабушкина лучшая в России коллекция марок с изображением товарища Сталина. Еще отец Вали, контр-адмирал в отставке, начал собирать, а он, как преданный сын, продолжил.Как же обожал Валентин листать кляссер с этими маленькими зубчатыми бумажками!Какая отрада для истомленного жизненными передрягами сердца.

Когда суперагент ЦРУ Джон Грей, носящий загадочное погоняло Черная Мамба, десантировался в Малаховке, под Москвой, то знал одно, он должен хорошенько припугнуть или даже укокошить президента РФ Юрия Абрамкина. Мог ли он предположить, что в лице Абрамкина найдет друга, можно даже сказать, второго отца?!

С соткой евро в кармане дождевика я отправляюсь на прогулку к Казанскому вокзалу. Живем мы неподалеку. Эти рандеву всегдашнее мое развлечение. Друзей у меня почти нет. Я некрасива, низкоросла, изрядно конопата, какой-никакой парень, увы, отсутствует.Брожу в энтропийной, хаотичной толпе, жадно таращусь на милующиеся парочки. Господи, боже мой, неужели и мне когда-нибудь повезет? Пора бы уже… Возраст берет за глотку.Подходит дочерна загорелая цыганка. На ней шафрановый сарафан, блескучий на солнце. Цепко хватает меня за локоть:— Красотка, давай погадаю!

Дональд Скрудж грянул в Москву с феерической помпой. Целая эскадрилья истребителей сопровождала его президентский борт. А сколько американских папарацци?! Как у чикагской собаки блох. Понятно, сбоку президента, жена-модель в красных туфельках на шпильках, с откляченным задом и с бюстом «медиум», и плоскогрудой ее не назовешь, грудастой тем паче.

Генерал сосредоточенно крутит, пульсирующий очагами напряженности, глобус.Майор стоит у дверей и твердо смотрит на генерала.Генерал:— Майор, какие вести с полей войны?

В Тамань я прибыл по служебной надобности. Задача простая, собрать материал о пробуждении народного самосознания. Не секрет, что львиная доля мировых гениев из русской провинции. Менделеев, Гагарин, Ломоносов, Кашпировский и т.д. — все из медвежьих углов.

Я выигрывал все дела. Защищал подлецов и прохвостов. Сухими выходили они из воды. И вдруг — бац! Задумался о бесконечности пространства и времени. И все чаще вставал на позицию безжалостно карающего прокурора. Мои подзащитные стали получать максимальные сроки. Это обстоятельство ввергло меня в глубочайшую депрессию. С адвокатской службой решил сделать паузу.

Работаю я портье (или консьержем) в 16-ти этажном доме на Бескудниковском бульваре. Служба приносит деньги жалкие, однако, вполне достаточные для сносного бытия. К тому же, я предоставлен сам себе, могу писать стихи. В моем отечестве они, похоже, никому не нужны. Меня это, конечно, волнует, но не особо. Пообвыкся.

Насильно усадили меня за старинный стол из морёного дуба, щиколотку мою стальными кандалами приковали к витой ножке и говорят:— Пока не начертаешь мемуар, не выпустим. Хлеба-питья не дадим. Не для себя радеем, для Отечества!Испугался я, стал, было полицию кликать, а потом смирился, даже обрадовался, решил тряхнуть стариной, откинуть полог над воспоминаниями, кои я только что начертал, к чтению коих вы только что приступили.

Дело было в сладком сентябре. И как не отдаться? Такая обстановка! Дворец императрицы Елизаветы, пруд с лебедями, винный запах палой листвы. А разговоры? Цветаева, Ахматова, Бродский… К тому же, Виктор старше ее на 40 лет. Они же с Мишей почти погодки. Молоды, сыты, одеты, вся жизнь впереди. А как Миша Чапыга талантлив? Молодой поэтический бог. Будущий, несомненно, народный идол.

К нам в гости приезжает дядя Сэм. Ни больше, ни меньше. Из Чикаго. А в России, ой-ой, всё смутно, не весело. Огненное кольцо пятой колонны сжимается на горле Руси, поднявшейся только что с колен. И вот, суки, набросились. Подгадали минуту. Могильщики хреновы.— Да кто же это такой… дядя Сэм? — попыхивая сигаретой «Друг», спросил я свою жену, Елизавету.— Родной брат моей мамки. Он уж, чай, сорок лет живет в Штатах.

— И кого же он травит? Крыс? Тараканов? Клопов? Ты никогда не рассказывала мне о предках.— Травит смутьянов. Он майор ФСБ. Кстати, твой ровесник. Только ты по гороскопу благодушный Лев, а он ядовитый Скорпион.

Никогда не была в Москве. Всю жизнь, от роддома и прописанных пелёнок, провела в чмошном Валдае, застрявшем в безвременье, чуть ли не в средневековье. Один магазин «Цифроград» в прогнившем деревянном доме на центральной площади чего стоит.

В очередной раз стал безработным. Иду на биржу труда. Инспектор мой — Валентина Жеребцова. Огненно-рыжая. Стройная. Лет чуть за тридцать.

Сатириков в литературе очень мало. Если поэтов, как правило, убивали средь бела дня, то пересмешников тихо душили в темных переулках и редакционных коридорах. Но сатирики умудряются выживать и даже что-то сочиняют назло гонителям.Артур Кангин – сатирик, как говорят, чистой воды. Кто еще не читал рассказы талантливого писателя, советую это сделать. И как можно быстрее, пока «железный занавес» не коснулся края сцены. Тем более что на просторах отечественной словесности его печатают мало. В отличие от Германии, Канады, Израиля и других стран, где с чувством юмора все в порядке.Лечащий смех — большой дефицит, на всех его не хватит. Рассказы Артура — это глазные капли, после которых начинаешь видеть и «голых королей», и льстивую толпу, поэтому спешите занять очередь для чтения.Я крайний, вы — за мной.Писатель и драматург Анатолий КРЫМ, лауреат итальянской премии «Adelina Della Pergola».